Макроэкономика

Участие те, кто преследует свои узкокастовые интересы. Например, в Америке каждый пятый из числа работающих занят в государственном секторе и бюрократы стали заметной частью электората, причем стремление занять официальный пост вовсе не считается предосудительным и даже вызывает уважение. Так мы приходим к неожиданным деформациям демократической системы. Естественно, что отцы-основатели, создавшие Конституцию Соединенных Штатов, естественно, не могли предвидеть такой опасности, а потому им не приходило в голову обсуждать меры, обеспечивающие контроль за ростом бюрократического аппарата. Поэтому границы, до которых могли простираться правительственные щупальцы, первоначально обсуждались в рамках традиционной демократической процедуры, а лица, наделенные властью, с самого начала стремились раздвинуть ее пределы в соответствии с присущими им наклонностями, ущемляя при этом интересы граждан. Опасность Левиафана Животрепещущим в конце века стал вопрос о том, имеет ли современный человек возможность в рамках западного демократического общества установить действенный контроль над собственным правительством и предотвратить его трансформацию в чудовище Гоббса, довлеющее над личной судьбой граждан. Занятые жизненной рутиной, люди редко обращают внимание на тот факт, что всепроникающая деятельность исполнительных органов власти и вездесущей федеральной юстиции весьма напоминает поведение насильника и требует самого жесткого ограничения. В идеале государственные институты должны служить всего лишь посредниками в игре социальных сил; фактически они радикальным образом трансформируют фундаментальную структуру прав человека, не получив.

На то согласия граждан. Эти институты присваивают себе право изменять конституционный договор, переписывать наново «основной закон». Они входят в роль законодателей, упраздняя легитимные законодательные собрания и самовольно принимая решения, которые никоим образом не вытекают из индивидуальных оценок граждан. Демократия и сама по себе допускает возможность отклонений от идеала, даже когда лица, принимающие решения, строго придерживаются конституционных норм. Но когда эти нормы подвергаются изменению со стороны тех, кто не получил соответствующего мандата граждан, прожорливость государства приобретает угрожающий характер. Итак, Левиафан современного общества предстает в образе протекционистского государства, проникновение которого в личную жизнь не поддается простым количественным оценкам. Всем кажется необъяснимым распухание и без того огромного бюджета, которое сопровождается растущей безответственностью официальных лиц в толковании закона. Прожорливый бюджет грозит поглотить либеральную традицию, которая отводит государству как раз роль инструмента поддержания «хорошего общества». Тот же источник питает высокомерие административной и правовой элит, завладевших законом. Власть отчуждает себя от общества, освобождаясь от связывающих ее моральных пут, и оказывается не способной служить этому обществу. Нелегко отбросить веками усвоенные заповеди, и люди упорно цепляются за отжившие философские схемы. Левиафан удерживается в контролируемых границах, если политики и судьи уважают закон. Их постоянные попытки использовать предоставленную власть для построения собственных, наивно сформулированных конструкций социального порядка неминуемо приведут к ухудшению их.